Увильды – одно из красивейших озер Южного Урала, славящееся чистой водой. Наряду с Тургояком Увильды – самое известное озеро Челябинской области. Топонимисты предполагают, что название произошло от башкирского слова «Уеделкуль» — «провальное озеро».

Озеро Увильды находится на территории сразу трех административных единиц Челябинской области: в Аргаяшском районе, Карабашском и Кыштымском городских округах.

Немного цифр. Площадь озера – 68,1 кв.км, объем воды – 1014 млн куб.метров, площадь водосбора – 128 кв.км. Средняя глубина – 14,9 метров, максимальная глубина – 38 метров. На озере 52 острова – маленькие и большие, покрытые лесом и скалистые. Увильды относится к группе бессточных маловодообменных озер. На то, чтобы вода в нем полностью обновилась, уходит более 17 лет. При этом вода здесь чистая и насыщенная кислородом. О качестве воды говорит тот факт, что в озере есть раки.

Дно озера местами песчаное, местами каменистое, а местами илистое. Рыба: окунь, линь, щука, чебак, лещ, рипус, сиг.

Озеро является памятником природы, а с 1970-х годов включено в международный список ценнейших озер мира.

Тем не менее, именно в 1970-х годах с озером едва не приключилась катастрофа. В 1975-77 годы Урал страдал от сильной засухи, в результате чего возник дефицит воды. Для пополнения водой Аргазинского водохранилища – источника воды для Челябинска – был прорыт канал. По нему из озера Увильды в Аргази было переброшено 234 миллиона кубометров. В итоге озеро Увильды спасло Челябинск, но сильно пострадало само. Уровень воды в озере понизился более чем на 4 метра. На восстановление озера ушло несколько десятилетий. Лишь в 2008 году уровень озера восстановился до отметки начала 1970-х годов, подтопив при этом кустарники и даже некоторые особняки.

Летом Увильды – рай для туристов. Для многих это традиционное время отдыха. Можно отдыхать здесь и зимой, когда продолжают работать некоторые базы отдыха.

На берегах озера порядка 70 баз отдыха и несколько санаториев (в том числе известный курорт «Увильды»). Вопреки законодательству и здравому смыслу найти свободное, бесплатное место для отдыха «диким» туристам почти невозможно. Застроена почти вся береговая линия (исключение лишь небольшие участки на юге и северо-западе озера).

• Загадочная находка

Летом 2001 года в районе базы отдыха «Красный камень» под водой в иле на глубине 22 метра тремя дайверами (в том числе соавтором этой статьи Александром Седякиным) были обнаружены два керамических сосуда и фрагмент деревянного ковша в форме уточки.

По заключению ученых, они относятся к IV тысячелетию до нашей эры и предположительно использовались при погребальном обряде. Удивительные находки были переданы в Челябинский краеведческий музей, где их сейчас можно увидеть в главной экспозиции.

С момента находки прошло уже более десяти лет. Все эти годы Александру Седякину довелось проводить лето на Увильдах и организовывать подводные погружения. Было много идей по поиску новых археологических предметов, но все они так и остались нереализованными. Для поиска предметов в иле есть специальные дорогостоящие приборы, но нет возможности их покупки. Возможно, кто-нибудь когда-то займется этой темой.

Погружались дайверы на Увильдах и на максимальную глубину 38 метров в самом центре озера, недалеко от острова Морской. Однако на дне там не обнаружено ничего интересного, кроме брошенной рыбацкой сети с полуразложившейся и живой рыбой. Ныряя с аквалангом, можно без труда найти следы деятельности человека по всему озеру.

Интерес к озеру Увильды со стороны любителей понырять с аквалангом не пропадет. Погружаться можно прямо с берега. Средняя глубина озера 15 метров, что как раз соответствует бездекомпрессионным лимитам для любительских погружений.

Вода в озере холодная. В июле, в жаркую погоду, верхний слой прогревается, а на глубине температура воды постоянная – 4-6 градуса. Для погружения в озере желательно иметь сухой костюм и знать основы планирования и организации погружений.

Очень интересны ночные погружения в районе береговой линии, а на глубине без фонаря вообще делать нечего. Видимость около 5 метров, на глубине бывает лучше.

• Увильды в творчестве

Про озеро Увильды писал непревзойденный Д.Н. Мамин-Сибиряк. Эти строки можно найти в его путевых заметках «По Зауралью», в которых он красочно описывает свой путь на кумысолечебницу. Приведем цитату про озеро:

«Скоро показался уголок последнего громадного горного озера Увильды… Замечательно то, что в Увильдах вода совершенно прозрачная, и можно отчетливо рассмотреть  каждый камушек на глубине нескольких сажен. Как рассказывают, это самое красивое из горных озер: со всех сторон лес, много островов и т. д. Мы могли видеть только небольшой заливчик, в который впадает горная речка Черемшанка, но и здесь открывается глазу прелестная панорама — весь берег точно заткан густой осокой и лавдами, а синяя вода выглядывает из своей зеленой рамы самыми причудливыми узорами. В широких окнах спокойно кормились утиные выводки, которых я насчитал до десятка… Увильды славятся неистощимыми рыбными богатствами и прекрасной охотой, но настоящие охотники редко попадают в эту глушь, и дичь может плодиться и расти на полной свободе».

Озеро можно увидеть и на полотнах многих южноуральских художников. Например, вот картина Александра Самохвалова «Ослепительный закат».

По материалам сайта «Ураловед«

• Каменная сказка

Мало кто знает, что на берегах озера Увильды можно встретить множество камней причудливой формы, которых касалась рука древнего человека. Здешние мегалиты и менгиры неповторимы по красоте и, по мнению археологов, некогда носили культовый ореол.

Рядом с клубом-отелем «Янтарь», — целый каменный лес из одиноких менгиров и валунов. Говорят, многие из них были жертвенниками для людей каменного века (их стоянка обнаружена неподалеку).

— Я был и в английском Стоунхендже, и на острове Веры, во многих других каменных святилищах, — говорит заместитель председателя областного фонда культуры Владимир Королев. — Но увильдинские мегалиты мне особенно дороги: они еще не изучены, таят в себе массу загадок…

По мнению археологов, некоторые камни Увильдов еще хранят на себе следы крови жертвенных животных: похоже, они служили алтарями древних шаманов.

Также на увильдинских мегалитах можно найти своеобразные пятна, в народе прозванные «следками». Они напоминают следы женских ножек… Говорят, найти их — к удаче.

Но не только камнями славится удивительный мир озера-памятника. У поселка Рипус найдено эндемичное растение, которое произрастает только в этих местах, — уральская орхидея. По слухам, в водах Увильдов водится и свое «лох-несское чудовище», названное рыбой-зеленухой. Здешние рыбаки рассказывают, что как-то выловили полутораметровую царь-рыбу, причем та якобы была… зеленого цвета. Впрочем, даже если это и просто рыбацкие байки, здешние громадины-щуки немногим меньше. Лещ достигает восьми килограммов, сиг — шести, водятся даже рипус и… байкальский омуль, которого когда-то завезли из Сибири.

Уникальная природа и богатая история этих мест привлекают туристов. И каменная сказка Увильдов скоро станет местом паломничества любителей диковинок природы. Но относиться к мегалитам нужно бережно, оберегать их от варварского обращения. Это наше общее достояние, которому еще предстоит открыть свои тайны.

По материалам сайта «Непознанный мир«

• Увильдинская легенда

Там, где шумит голубая волна озера Увильды и ветер по соснам гуляет, свою бесконечную песню поет, родилась эта легенда.

В те поры спал наш Урал, как могучий богатырь-великан. Не будили его гудки паровозов, не дымили заводские трубы, не сверкали огни больших городов, трактора на полях не гуляли.

Тихо было в горах, безлюдно в степях, только воды рек и озер неумолчно шумели. Травы цвели, птицы в лесах гнезда вили.

Мало было людей в те годы у нас на Урале. А кто и жил, тот свету не видел.

Не было в те времена озера Увильды — большой чаши с хрустальной и чистой водой, только речка в логу между гор пробивалась. С косогоров бежали ручьи, но тут же в земле прятались…

На берегу реки землянка стояла, в горе на отшибе. Жил в землянке рыбак-охотник старик Абдрахмат вместе с дочкой своей — красавицей Саймой.

Полевым цветком Сайма росла. Рано утром она просыпалась. Студеной водой умывалась. Варила уху, диким медом лакомилась и за работу бралась.

Верстах же в десяти от избы, на высокой скале у реки, каменный дворец возвышался. Белым мрамором был выложен он. В окнах слюда мерцала. Вокруг дворца стража стояла. От заката и до восхода дворец охраняла.

Жил во дворце старый жестокий мурза — верный слуга хана — Карым. Большие богатства он имел, на много верст кругом его земли лежали. В горах рабы самоцветы искали.

Верстах в тридцати от Карымова дворца дорога проходила. Новгородские гости шли по этой дороге. В теплые страны они свои товары продавали. Обратно разные ткани, шелка и вина везли.

Не раз Карым с ватагой своих воинов и слуг на купцов нападал, все их богатства отбирал.

Боялись люди Карыма, шайтаном его называли. Страх он на всех нагонял своим видом. На себя работать заставлял.

Был он высокого роста, с маленькой головой и глазами удава. Без блеска, зеленые, они не мигали, а холодом обдавали. Никогда никого не жалел Карым. Не знало его змеиное сердце страданий людских, счастья матерей, радостей юности мятежной.

И вот однажды Карым заскучал, надоели ему богатства и жены, кони и редкие вина…

Узнал сам хан про Карымову грусть. Велел подарок ему снарядить, как говорят, для утешения и развлечения. Знал хан цену Карыму, верным псом служил Карым хану.

Хитрый хан догадался, чем можно змею отогреть. Не золота и самоцветных камней надо было Карыму. Не табунов лошадей — степных скакунов самых проворных. Надо было Карыму в сердце огонь развести, чтоб забилось оно сильней. А что больше песни сердца людей согревает?

Приказал хан мурзам своим выбрать из полоненных с вольных степей ковыльных морей певцов самых отменных. Пал ханский выбор на двух гусляров-певцов, Петро и Грицько, да на девушку Алену.

Одной тяжелой цепью всех их связали и отправили во дворец к Карыму. Было это весной. Трава в полях зеленела, весеннее небо голубело. С гор бежали ручьи, птицы пели в лесах. Оттого пуще прежнего злился Карым, злобой кипел, тоской исходил.

Как-то раз сидел Карым, как шайтан, окруженный стражей. Вдруг раскрылись дворцовые двери, вошел посланец самого хана. Оживился Карым. Ханский подарок велел принять. Сняли карымовы слуги цепи с полоненных. Тут же дали им гусли и заставили петь, хотя певцы от усталости с ног валились.

На мягких подушках расселись жены Карыма, под балдахином из золотой парчи разлеглись ханские гости.

Первым ударил по струнам Петро, запел за ним красавец Грицько, а за ним соловьем залилась Алена, хотя слеза у нее с песней мешалась.

Доволен остался ханским подарком Карым. С большими дарами послов он отпустил, а потом часто стал слушать русскую песню, что широкой волной неслась по горам и лесам.

Нелегко было жить полоненным в неволе. Тоска и злоба на Карыма им сердца жгла. Больше всех сохла Алена… Оттого, видать, нет-нет, да и прибежит к Сайме она. Верность в дружбе у Саймы почуяла девка.

Научила Алена подругу про волю песни петь, недругов-визирей ненавидеть.

Да что и говорить. Не девка Алена была, а сам жемчуг накатный иль алмаз голубой. Высокая, статная, с гордой осанкой и тяжелой русой косой.

Не болтлива, степенна, а когда говорила, то будто слово каждое дарила.

— Не по времени ты, Алена, на свет родилась. Тебе бы парнем быть, атаманом ватажным, на лихом коне скакать, с матушки-земли врагов гнать, — говорили ей не раз Петро и Грицько, а она им в шутку отвечала:

— Бой красен мужеством, а приятель — дружеством. Что бы я делала одна — без вашей подмоги?

Когда же Карым отпускал Петро и Грицько за ворота дворца на дальние горы поглядеть, вольным ветром освежить себя, приходили друзья к избе Абдрахмата. Садились возле реки и пели печальные песни.

Пели они про чудесные бескрайние степи, про ясное солнце и дальний курган. Про любовь, как жар-птицу, что в сердца людей залетает и к свободе зовет.

Один раз, когда все кругом уснуло, ночь пришла в леса и горы, замигала дальняя звезда, сидели все четверо у костра, пригорюнившись. Не пелось друзьям в ту ночь. Устали шибко на работе. В горах били руду, самоцветы искали, в студеной воде стояли.

Не спалось в ту ночь и Карыму. Душно было кругом. Над горами где-то далеко небо молниями озарялось.

Пошел Карым со стражей своей на берег реки, людской разговор услыхав… Подошел. Не успел Грицько ветку в костер бросить, как отблеск от огня заиграл на клинках карымовой стражи.

От злости согнулся Карым. Змеей зашипел на полоненных. За то, что без спроса ушли они, да еще ночью, без карымовой воли. Приказал он всех четверых на цепь посадить в подземелье. Хотел он плетью Алену стегнуть, но вдруг плеть сама опустилась в руке Карыма.

Замер на месте он, как бывает с удавом, если его кто заворожит. Не смог больше Карым плеть поднять, глаз отвести.

Подошел он ближе и увидел перед собой Сайму. Ее черные кудри вокруг лица волной лежали, взгляд злобой горел.

Распрямился Карым, крикнул слуг, но потерял он силу свою. Усмирила Сайма змею, но зато на себя большое накликала горе.

С той поры лишился покоя вовсе Карым. Чаще стал он заставлять петь полоненных. А потом как-то раз в дальней горе напали на Сайму карымовы слуги. Билась, кричала она. Отца Абдрахмата звала. Да разве в горах дозовешься?

Притащили слуги почти мертвой ее во дворец и женам Карыма отдали. Обрядили жены ее в белый атласный бешмет. В отороченную соболем шапку кудри спрятали. На ножки атласные сапожки надели, шею монистом драгоценным украсили и повели к Карыму.

На пушистых коврах сидел Карым, ожидая Сайму. Вокруг него визири стояли. Ввели Сайму. Будто звезда с неба опустилась и, как говорят, девицей оборотилась.

Вскочил с ковров Карым, кинулся к Сайме и только было хотел ее схватить, как раздался топот копыт. Не успели визири и Карым к окнам подойти — ханские гости входили в двери. Будто дождем смыло карымовых жен. Вышли и слуги. Подал Карыму посол грамоту хана. Начал он беседу с послами. А потом — не успели в небе звезды погаснуть и утренняя заря над горами подняться — загремели ворота и мост. Карым помчался в набеги.

Только пыль улеглась на дороге после Карымова войска, как у ворот дворца вопль раздался. Кричал старик Абдрахмат:

— Отдайте мне мою Сайму. Верните рыбку мою. Будь проклят Карым-шайтан!

Схватили визири старика, связали ему руки, в темницу бросили. А за ним и Алену. За то, что хотела заступиться за старика.

День и ночь плакала Сайма. Не хотела с неволей мириться она. Видать, сумела Алена подруге в сердце такие силы вложить, что непокорность у Саймы в сердце огнем разгоралась.

Не без причины народ легенду сложил, а дальше в ней так говорится.

Как-то раз после работы возле балагана в лесу на елане собрались дружки Петро и Грицько. Разговор завели. Все знали, отчего скудался Грицько. А больше других об этом знали Ефим да Микола Замора, тоже полоненные. Сроду молчал Ефим — недаром Немтырем прозывался; зато его дружок Микола Замора без умолку говорил, его часто никто и не слушал.

Давно это было, трудно сказать, с чего подошли, только известно одно, будто начал Микола Замора, а кончил Немтырь: «Доколе мы будем терпеть змея Карыма!». И тут же порешили: выбрать Грицько атаманом. Полюбили люди его, поверили в его богатырскую силу. Добрые советы Грицько всем давал, на работе людям помогал, за рабов заступался. А главное — умел в чужом сердце самое светлое отыскать.

Сроду не боялась Карымова стража полоненных, а как с Грицько встречалась — стороной обходила.

За Карыма во дворце остался его брат — мурза Наган-Старый. Не знал Наган, что недалеко от дворца кузница появилась, а в ней клинки и сабли ковались.

И вот пока люди про запас сабли, луки да стрелы готовили, время, как пряха, свою бесконечную нить плело.

Весна уже давно ушла, миновало и лето, реже по ночам стали зарницы играть, небо темней и синей стало. Птицы в дальний путь собрались, желтый янтарь вершинки берез и осин разукрасил.

Не успели последние грозы отгреметь, первые заморозки ударить, поднялась пыль столбом. Карым воротился из набега.

Много земель он разорил, немало богатств всяких награбил, но самую большую драгоценность привез — жемчужину черную… Не зря ее хан Карыму дарил — говорит, черный цвет змею укрощает. Думал хан, что будет Карым глядеть на нее, злую тоску смирять…

Только солнце за горы — велел Карым во дворце огни зажечь. Запылали огни факелов, закипели бараны в чанах, засверкало вино в древних чашах. Всех визирей приказал Карым собрать, жен привести в большой зал. Полоненных во дворе согнать.

Шел пир своей чередой. Звон бубнов, крики толпы стены дворца сотрясали. Словно шаман с ведьмой свадьбу справлял. А Грицько о ту пору с воинами шел, у ворот уже бой завязался.

Не успел тревожный сигнал часовых затихнуть в горах, как Грицько с друзьями стал дорогу к подземелью расчищать, чтобы Абдрахмата и Алену спасти.

А в зале Карым пировал. Рев, гул толпы — воинов Грицько — принял Карым за ликование своих слуг в знак его возвращения.

Хлопнул Карым в ладоши, согнулись перед ним два визиря: велел Карым Сайму привести.

Ввели Сайму. А она была красивей Юлдус Туште — звезды, упавшей с неба. Схватил Карым золотую цепь, на которой черная жемчужина красовалась, кинулся к Сайме и приказал ей жемчуг на шею надеть.

Тихонько Сайма жемчужину на ладонь положила, взглянула на нее, и большая слеза на глаз ей накатилась. Первая пала на грудь, а вторая — прямо на черную жемчужину.

Застыли все. Смолкли крики кругом: в руке у Саймы жемчужина свой цвет менять стала, засияла, голубой волной отливая. Словно знала Сайма волшебную силу жемчужины черной: если она станет голубеть, то все родники в земле откроются — такая молва в народе жила.

Подбежала Сайма к окну, растворила его и кинула Карымов подарок вниз, где речка журчала, с камнями играя. Кинула Сайма жемчуг и бросилась к двери, чтобы сбежать от Карыма… Враз будто черные стены дворца раздвинулись. Вольный ветер ворвался. Крик, гул, шум толпы… А вода в реке все прибывала, долину собой заполняя.

Раздался снова гул. Раскололся дворец. В испуге кричали люди. Заметались в испуге гости. В зал же в это время ворвался Грицько с войском. Рядом с ним Алена бежала. Разгадал замысел полонян Карым, схватил кинжал, бросился за Саймой, но Алена закрыла подругу собой и тут же упала…

А река уж горным потоком кипела, на берег кидалась.

Наутро как в землю провалился Карымов дворец вместе с Карымом, его визирями и женами, только плеть одна на волне колыхалась.

Не осталось в живых и никого из полонян. Всех унес горный поток за собой…

И с тех пор там, где когда-то речка бежала, дворец Карыма стоял, — озеро с прозрачной, будто хрусталь, водой засияло.

Народ это озеро с той поры стал называть Увильды — Голубая жемчужина, а деревню, что возле озера родилась, и по сей день называют Сайма.

Серафима Власова

Рассказ опубликован в газете «Увильдинка», 2009.